После того как удалось починить заправочные терминалы, можно было некоторое время не экономить энергию. Это значило – горячие обеды и ужины, климат-контроль в салоне, санитарный отсек с полными баками чистой воды и сушилкой. Они могли бы ночевать в бункере, но оказалось, что флаер нельзя оставлять чистильщикам ни на одну ночь.

– Выжрут органические элементы, – сказал Из-Лета. – Если хочешь, я могу поднять флаер, а ты спи в жилом отсеке, там удобнее.

Ночевка в бункере, едва не ставшем ей пожизненной тюрьмой, не соответствовала представлениям Кайры об удобстве.

– Скажи, почему не предусмотрен ангар для флаера – защищенный?

– Потому что на Резерве использовалась бронированная техника. Если бы на «Морфо» стояла броня, мы могли бы ночевать в пустыне.

– Ничего себе, – сказала Кайра. – В следующий раз, как сюда соберешься, позаботься о броне, ладно?

Он криво ухмыльнулся, оценив ее юмор. В последнее время он пребывал в мрачном настроении: в бункере не удалось разжиться информацией. Данные в системе были повреждены либо уничтожены, а это значило, что карты у них как не было, так и нет.

…Кайра вышла из санитарного отсека. Маркус Из-Лета сидел в пилотском кресле, на оперативном мониторе перед ним висела схема, нарисованная по памяти: круги и точки на месте бункеров. Стрелки между ними. Грубый, приблизительный рисунок, от которого зависит их жизнь. Маркус Из-Лета смотрел на карту, будто ожидая, что под его взглядом она оживет.

– Скажи, – Кайра остановилась за спинкой пилотского кресла, – по какому принципу размещались бункеры? Не случайным же образом, не бросили на карту пригоршню монет, и там, где они упали, зарыли в песок кучу денег, – ведь не так?

– А какая разница? – сказал он сквозь зубы.

– Я хочу посмотреть раскоп.

– Что?!

* * *

То, что бункеры географически привязаны к раскопам, она поняла давно – просто раньше не было ни времени, ни сил это обсуждать. А раскопы привязаны к бывшим городам, научным центрам, военным базам, – тому, что от них осталось.

Кайра думала, что Маркус Из-Лета захочет остановить ее. Но он не стал даже спорить, только задумался на секунду.

– А что ты хочешь увидеть?

– Как жили те люди.

– Я думаю, они жили так же, как мы, – сказал он. – Но если хочешь, давай посмотрим.

Они вошли в бункер, миновали складскую зону, жилую зону, рабочую зону – и оказались на лифтовой площадке. Три огромных лифта стояли, открыв двери, приглашая.

– Я подожду здесь, – сказал Из-Лета.

– Клаустрофобия?

– Если ты застрянешь в лифтовой шахте, я хотя бы попробую тебя вытащить. Если мы застрянем оба… позор. Премия за самую глупую смерть.

Кайра остановилась перед открытой дверью. Лифты простояли, обесточенные, пять лет. У бункера большой запас прочности, но терминалы-то не работали…

– Как выглядит этот раскоп?

– Сеть многоярусных ходов. Мельчайшая взвесь в воздухе, нужны респираторы. Когда говорят – сотру в порошок, вот это и имеют в виду: те города стерты в порошок. В пыль. Когда удавалось найти целую пуговицу, это считалось крупной находкой.

– Тогда это совсем безнадежные раскопки, – сказала Кайра.

– Поначалу Резерв обнадеживал: вот нашли бумажную книгу в хорошем состоянии. Вот нашли фрагмент статуи. Вот нашли электронный носитель, годами пытались расшифровать…

Кайра опустила голову. Отступила от лифта:

– Ты прав. Я туда не пойду.

Он молча повернулся и зашагал к выходу. Она тащилась за ним, пытаясь дать имя своей тревоге, и только ближе к выходу сформулировала:

– Маркус… ты потерял надежду вернуться?

– Ты имеешь в виду тайну раскопа, которую я должен бы от тебя скрывать, но не скрываю?

– Вот именно.

– Нет смысла прятать от тебя то, о чем ты сама догадалась. – Он мерно шагал вверх по железной лестнице, его голос отражался от стен. – А вернемся мы или нет, выдашь ты своим нашу тайну или нет… Для начала постараемся выжить.

* * *

Они покинули базу на закате. Полностью загрузив флаер, зарядив батареи, задраив напоследок дверь-диафрагму. Флаер взял курс к горизонту – вслед за солнцем. Кайра смотрела, как удаляется на экранах база, которая чуть не стала для них последней ловушкой.

– Ты готовился служить на Резерве, да? Пилотом? Поэтому знаешь пароли?

– Да.

– И что, их никогда не меняли?!

– Они регулярно обновляются. До сих пор.

– Тогда как ты…

– Зная номер базы и угол солнца над горизонтом, я по алгоритму вычисляю пароль. В прошлый раз я неверно оценил угол солнца.

– Ты был почти слепой, – медленно сказала Кайра. – А почему тебя так и не отправили на Резерв?

– Сочли, что мое место на фронте, и отозвали уже данное разрешение. За день до вылета, когда я прошел все инструктажи, когда мою биометрию уже внесли в базу.

– Сурово, – пробормотала Кайра. – А ты? Что ты здесь хотел найти? Откопать смертельное оружие?

– Хотел встретиться с женой.

Сделалось почти темно. Экраны погасли.

– Ты же говорил, она механик-водитель. – Кайра облизнула губы.

– Это военная специальность. А на гражданке она культуролог… была. Пока наши искали на раскопах информацию по оружию, она искала памятники материальной культуры.

– Нашла?

– Кое-что. Но мало. Сейсмических ударов было несколько, все перемешалось… каша.

Ровное гудение моторов заглушало щелканье и шорохи ночной пустыни.

– А если бы у вас получилось раскопать технологии, – сказала Кайра, – как бы вы использовали чистильщиков, например?

– Не предлагай мне чужих задач. Мое дело – тактика наземных операций.

– Гиены сознавали, что не смогут победить честно, – Кайра кивнула, отвечая своим мыслям. – Без модифицированной чумы.

– Ты думаешь, овцы не искали тех же технологий? – Он ухмыльнулся: – Все то же самое, только без телепорта. Они использовали авианосцы, поэтому их базы сосредоточены на побережье. Поздравляю, ты только что узнала государственную тайну.

Кайра отхлебнула из бутылки с водой, прополоскала горло.

– Почему твоя жена ушла на фронт, вместо того чтобы заниматься культурологией? После Резерва у нее, наверное, была бронь…

– Потому что мы хотели, чтобы наши дети жили в мире.

– У тебя есть дети?!

Он кивнул.

– А… с кем же они остались?!

– Мои отец и мать – офицеры в отставке. С ними живет замужняя сестра, у нее тоже дети. Ради их будущего мы воюем… я воюю, а жена погибла. Мир наступит после нашей победы.